Hell is paved with good intentions.
Я не забросила эти однострочники, я просто потонула тут во всяком)
Возвращаюсь.
Для MamaKatTe, "Тепло", Джонатан Крейн(/)Молли Рэндалл, слова не считаны, начинка пирога и характеры лично одобрены заказчиком драббла XD
читать дальше
“Профессор, вы не правы!” Молли не занимать упрямства, в глазах за стеклами очков — натуральная сталь. Это Бэтмен как-то так на него всегда смотрел, таким же суровым взглядом... Под маской, в темноте и во время поединка, конечно, не угадаешь, но всегда пробирало.
Теперь вот она. И всякий раз Крейна как бы отбрасывает назад — во времена лекций, когда она еще его студентка, потом — в лечебницу, где Молли — уже врач, врач, который вцепился в Джонатана Крейна бульдожьей хваткой, чтобы избавиться от Пугала. Заставить признать, что он, Пугало, такое — и изгнать болезнь вместе со страхом, сорвать маску из мешковины.
Он терялся рядом с такими — стойкими, упрямыми; его страхи отчаянно пухли, распирали грудь, не давая дышать: знали, что здесь темному и жуткому места нет, торопились занять места побольше, спешили показаться более опасными, грозными...
Сколько они с Молли не виделись? Вот у нее уже тоже морщинки, исчезла мягкость девичьих, почти детских в начале их знакомства, черт, прическа гладкая и строгая — а на щеках при виде него разгорается такой знакомый румянец. Нет, это не смущение, понимает он. Это нарастающий праведный гнев.
— Здравствуй, Молли.
— И вам не болеть, профессор. Я смотрю новости, — сообщает она. — Поэтому прямо сейчас вызываю полицию.
— Молли, эта история с токсином страха в водохранилище...
— ...Ваш давний план, план Пугала, и не стыдно такому-то знаменитому хитроумному злодею повторяться?
— Да послушайте же! Это не моих рук дело!
Молли смотрит с недоверием. “Пожалуйста, Молли, — мысленно просит ее Джонатан. — Мы же так давно знаем друг друга”.
Сказать вслух почему-то не может. Какой-то ком в горле. Столько ее не видеть...
Молли, однако, видимо, понимает. Холодная сталь смягчается и сменяется теплом.
Она обнимает его. Неловко, коротко, быстро отстранившись после — но довольно крепко и решительно.
— На всякий случай, — объясняет Молли. — Если вы и правда не виноваты... И пока у меня нет повода вызывать полицейских и санитаров. Или он все же есть?
— Спасибо, — выдыхает Джонатан.
— Заходите и рассказывайте все. У меня есть пирог. Один из тех, что вам нравился, вишневый...
Ранее в программе: По мотивам поста Восьмая дочь:
Поиск выхода из творческого кризиса
В общем: от вас персонажи\пейринг и тема, а я пишу драббл-однострочник до 300 слов
примерный список моих фандомов виден по дайрику, но, если вдруг я чего-то не смогу - сразу скажу.
Табличку хочу умудриться заполнить целиком, стараясь не повторяться
URL записи
Есть пожелания какие-нибудь?
Для удобства и чтобы больше не повторяться и не путаться, пишу занятые:
1С - "рыба", Дэнрор
D4 – Крейн и рефлексия
B2 – Крейн, Молли Рэндалл (вот тут-то я и попутала ключи, даааа)
D1 – Крейн, Бекки Олбрайт
С4 - Бигби
А3 - Герберт Уэст
Е4 - Герберт Уэст и Кэсси Хак; Селина/Брюс (Бэтмен)
Готовые тексты (здесь и в комментариях; позднее унесу на фикбук)
Для Восьмая дочь
3С - Риддлер “Сомнение”, 310 слов, ну да ладно
3С - Риддлер “Сомнение”, 310 слов, ну да ладно
— Сомнение — ключ к знаниям.
Дик оторвался от изучения улик и неодобрительно взглянул на Риддлера. И без того нелегко было примириться с его присутствием на месте преступления не в качестве, собственно, преступника. Непривычно. Помощь Риддлера была непривычной тоже.
— А почему вот не загадка на этот раз? — не удержавшись, поинтересовался Дик.
Запоздало ругнул себя мысленно. Он же теперь Бэтмен. Суровый вид и немногословность, ну.
Нигма, опустившийся перед трупом на корточки, нависал над телом подобно грифу-падальщику; спина в узком зеленом пиджаке изогнулась вопросительным знаком.
— Отгадай загадку: почему это дело не будет расследованием убийства, Бэтмен?
— Мы не имеем дело с суицидом; это уже и в полиции поняли.
— Я не об этом, мышка. Кто сказал, что перед нами вообще труп?
Нигма выпрямился, отряхнул невидимые пылинки с брюк и прежде, чем Дик успел возразить, от души дал телу пинка. Раздался хруст, как будто треснул арбуз; скоро и подозрительно знакомо позеленев до оттенка подвядшего огурца, тело съежилось и на глазах растеклось ядовито-зеленой лужицей — только дорогой костюм из запасов Брюса и остался.
Дик должен был себе признаться: он даже немного расстроился, что Томми Эллиот, в последнее время заменявший для всего Готэма Брюса Уэйна, оказывается, жив и, судя по всему...
— Похищен Ядовитым Плющом, — сказал Риддлер, словно подслушав его мысли. — А это...
— Очередной растительный клон, подделка, — признал Дик.
— В полиции очень удивятся анализам, — усмехнулся Риддлер. — Я ведь говорю: убийства здесь нет. По крайней мере, тут точно нет трупа Брюса Уэйна. Здравые сомнения, мой друг.
«Сомнение, что наш мертвец не мертвец, не могло быть здравым и прийти в здоровую голову», — утешающе заметила Оракул в наушнике Дика.
Дик только глаза закатил.
— Если мертвец не мертвец, мы найдем... Уэйна живым. В этом сомнения есть?
Риддлер поднял бровь.
— Кажется, кто-то сказал «мы»? Где ты припарковал бэттачку, мышка?..
От Хмурая птица
Красная Шапочка/Мухолов, 339, "Путешествие", и вышел какой-то мрачняк
Красная Шапочка/Мухолов, 339, ключ - путешествие, и вышел какой-то мрачняк
Красную Шапочку жалели все. Все, кто догадывался или уже знал наверняка, что с ней творилось.
Перед Волшебным Зеркалом у Шапочки давно уже было постоянное место. В одном из первых рядов — в некогда пустоватый закуток апартаментов Вудлендс теперь натащили стульев, и, когда ситуация по ту сторону зачарованного стекла становилась особенно напряженной, весть об этом скоро облетала Фэйблтаун. В такие дни здесь яблоку было негде упасть.
Место Шапочки не занимали. Впрочем, ее кресло редко видели пустующим. От Шапочки нечасто можно было услышать какие-либо комментарии по поводу происходившего в землях мертвых, но следила она за путешествием Мухолова во все глаза — тихая и очень бледная, почти как идущие следом за ним призраки, давно забывшие, что такое солнечный свет, еда и питье, свежий воздух без привкуса тлена.
Впрочем, за все время она не проронила ни слезинки. Во всяком случае, никто не видел. Она просто ждала, жадно следила, понимала: эта ужасная дорога не будет бесконечной.
Шли дни. Недели. Месяцы.
Измученные голодом и жаждой, болью и усталостью, терзающей вновь обретенную плоть, мертвые понемногу покидали строй и развеивались сизой дымкой в бледном тумане, снова становились частью унылого лишенного жизни мира, укрытого на дне Волшебного Колодца. Мухолов оставался живым. Изможденным, почти лишившимся сил, он держался только за счет доспехов Ланселота — но был живым.
Шапочка неотрывно следила. Темные блестящие глаза, решительно вздернутый подбородок, упрямый каштановый завиток на похудевшей щеке. Самый верный зритель ежедневного дикого шоу под названием "Возвращение в Родные Земли".
Шапочку еще со времен знакомства с Блю тошнило от путешествий. Да что там — еще со времен первого знакомства с Волком. То, что происходило в землях мертвых, не добавило Райд, девушке с именем, означающим путешествие, поездку, любви к дорогам, которых она не выбирала. Такая уж злая ирония судьбы.
Впрочем, она знала: у любого пути есть конец. И верила: ничем дурным он быть не может.
Не в этот раз.
Ключ "Паук" от RossomahaaR, Герберт Уэст, Смерть, 443 слова
Ключ "Паук" от RossomahaaR, Герберт Уэст, Смерть, 443 слова
— Вы все еще на стадии отрицания.
Смерть сидела на подоконнике, скрестив на груди руки, мерно покачивала в воздухе тонкой ногой, не достающей до пола, щурила на Уэста черные внимательные глаза.
— О да, и скоро перейду к гневу, — отозвался тот, добавляя огня спиртовке. — Пожалуйста, не мешай мне. Мы зря теряем время.
— Отчего же? Вовсе не зря. Вы уже перестали утверждать, что меня не существует.
Уэст взглянул на нее в упор поверх струящейся из нагретой колбы зеленоватой дымки, оперся на стол — тревожно звякнули пробирки.
— Если ты действительно Смерть, — сказал он, — значит, ты, к сожалению, существуешь. Но это поправимо.
— Мне придется вас забрать, — ответила Смерть, подставив ладонь лениво вышагивавшему по подоконнику крупному пауку. — Ваши эксперименты должны быть остановлены. Вы бы лучше потратили свои последние часы с пользой. Съездите куда-нибудь. Посмотрите хороший фильм. На свидание сходите.
— Пожалуй, я лучше схожу за материалом, — ответил Уэст.
Он был уже в дверях и надевал пальто. Смерть спрыгнула с подоконника, подошла к нему.
— Вы все же никак не хотите понимать, да.
Это не было вопросом — скорее, грустным утверждением. На протянутой Уэсту узкой белой ладони лежал мертвый паук.
Несколько секунд Уэст молча смотрел на него. Потом забрал паука и вернулся к столу с приборами и пробирками. Осторожно пристроил паука на стеклышко под большой лупой, набрал в пипетку реагента, капнул на щетинистое брюшко. Огляделся по сторонам.
— Достань из шкафа жестяную коробку, — сказал он Смерти. — Шкаф у дверей, верхняя полка. Там самые тонкие иглы, такая понадобится, если придется все же вводить состав. Я не знаю наверняка, я не ставил опытов над пауками.
Игла не пригодилась. Прежде, чем ее достали, паучьи ножки судорожно сжались, подтянувшись к брюшку, паук дернулся, засучив лапками, перевернулся и, словно встряхнувшись, бодро побежал по столу. Уэст не стал его останавливать — только с довольным видом кивнул, взглянул на Смерть с улыбкой победителя и полез в ящик стола за дневником наблюдений.
— Ладно, — пожала плечами Смерть. — Хуже от этого никому не будет. Я схожу за билетами в кино и встречу вас у морга. Если вы не передумали идти за... Материалом.
— Не мечтай, — откликнулся Уэст, строча в дневнике очередную запись.
Для MamaKatTe
"Могила", Джонатан Крейн (Пугало)/рефлексия (немножко), 517 слов
"Могила", Джонатан Крейн (Пугало)/рефлексия (немножко), 517 слов
Ночное кладбище — лучшее пристанище страхов. Следовательно, это отличное место для прогулок Пугала, Джонатана Крейна.
Джонатан расположился на замшелой могильной плите, пристроил рядом баллон с газом страха, опустил руку на клапан: полная боевая готовность. Мало ли кто забредет сюда сегодня, обычно недостатка в кладбищенских ночных развлечениях у него не было: натыкался то на бездомного, то на эксцентричную влюбленную парочку, то на кучку готов — все впоследствии удирали совершенно одинаково прекрасно, дивно вопя и старательно сверкая пятками. Пока что кладбище было тихо, Джонатан уже успел немного заскучать. Впрочем, в долгом ожидании была своя прелесть, тут было по-своему хорошо и спокойно. Чуть слышно шелестел листьями деревьев полночный ветерок; где-то вдалеке заунывно ухала сова. Лунный свет заливал надгробия, серебрил лезвие косы — Джонатан положил ее на траву, чтобы бликов не было видно среди надгробий.
Неожиданно низко, едва не сбив ему шляпу, пролетела с пронзительным писком летучая мышь. Джонатан отмахнулся, соскользнул из-за непрошенной гости с удобного мха на скользкий холодный камень, тихо охнул. Невесть откуда взявшаяся тут сосновая шишка больно впилась в его худую профессорскую задницу, предназначенную вообще-то скорее для сидения в удобных кабинетных креслах. Что за невезение!
Джонатан вернулся на прежнее место, предварительно убедившись, что никаких веточек и шишек на мягком мху нет, зачем-то потер залатанным рукавом костюма пыльную плиту там, где мох отступил в сторону, обнажая надгробный камень.
На плите значилось «Джонатан». «Джонатан К...»
Повинуясь смутной догадке, Джонатан склонился над плитой. Темнота ночи и маска поначалу мешали рассмотреть ее как следует, но в конечном счете он убедился: это было его имя.
Пугало караулил своих жертв на могиле некого Джонатана Крейна, который, судя по дате на надгробии, умер пятнадцать лет назад.
Какова вообще вероятность таких совпадений? Липкий ледяной холодок скатился вниз по его спине, прополз скользким ужом вдоль позвоночника. «Что за чушь, — подумал Джонатан сердито. — Быть этого не может».
Высеченные на камне буквы его имени говорили обратное.
Может, он надышался снова собственного газа. Это же бред.
Джонатан услышал голоса и негромкий девичий смех. К его укрытию приближалась влюбленная парочка. Очередные легкомысленные искатели мрачной романтики.
Самое время узнать, какие у них страхи, они уже близко, нужно только открыть клапан...
Джонатан пропустил их. Молодые люди прошли совсем рядом, не заметив его. Он привалился к камню, невидимый с дороги, сорвав шляпу с маской, чтобы было легче дышать.
Что с ним творилось? Он не знал. Но никакие силы не заставили бы его снова посмотреть на надпись, высеченную на могильном камне. Как только голоса стихли, Джонатан забрал баллон и косу, встал и поплелся восвояси.
В ту ночь Пугало ушел с кладбища ни с чем, а следующую ночь провел в своей постели. Не то чтобы ему хорошо спалось, конечно, но такое решение показалось правильным.
для ithil
Айви/Риддлер, "Память", 224 слова
Айви/Риддлер, "Память", 224 слова (или уже чуть больше)
Память коварна. Воспоминания вплетаются в разум настырным живучим вьюнком, заполняют лакуны, вытравленные едким растительным ядом. Остаются, огненно вспыхнув на месте прежней пустоты, коварно-капризный изгиб губ, упругий медный локон, перевитый стеблями цветов, девичий нежный румянец, проступающий сквозь матовую зелень на скуле. Память сохраняет невесомую жгучесть ее ядовитых прикосновений, дурманящий вихрь из ароматов цветов и трав — тропическое лето посреди каменных городских джунглей. Она, как сорняк, заполняет собой всю ту пустоту, которая когда-то полнилась... Чем именно?
Кем он был? Эдвард до сих пор этого не знает. Он в очередной раз просыпается среди ночи в холодном поту, с трудом выровняв дыхание, заставляет себя закрыть глаза снова, силится вернуть назад образы из только что отхлынувшего кошмара: призрачное свечение Ямы Лазаря, огненный шторм взрыва, сырые готэмские подворотни, шепот деревьев и трав в Робинсон-парке... Анализировать не выходит, он в бессилии вытирает со лба ледяную испарину, пружинисто вскакивает с постели, мечется по комнате, как загнанный в клетку зверь, ищет сотню бессмысленных способов убить время до рассвета — жалкие попытки восстановить украденное прошлое. Эту мозаику никак не соберешь воедино, пазлу не хватает деталей, их заменили легкомысленные нежные цветочные лепестки.
Черт ее подери.
Если кто-то в Готэме и в целом мире сможет вернуть ему назад утраченную частичку себя, то на это способна только Айви.
И Айви это знает, это читается в ее презрительном взгляде всякий раз, как они с Риддлером пересекаются.
— Признай: однажды я тебя уже уничтожила. И сделаю это снова.
— Не добила, — усмехается Эдвард. — Отгадай загадку...
Она возмущенно закатывает глаза, но, пусть и от нее не добиться ответов, его загадки Айви слушает теперь до конца.
Это дает хоть какую-то надежду на то, что все осколки однажды разбитого когда-нибудь встанут на свои места.
Для ithil,
Харлиджей, "Волосы", 184 слова, бессмысленно и беспощадно))
Харлиджей, "Волосы", 184 слова, бессмысленно и беспощадно))
По пудрово-белой спине стекают розовые и голубые струйки. Харли освежает поблекшие после Аркхэма волосы, красит их заново. На кафельных стенах ванной поверх размытых беспорядочных надписей всех цветов и разводов крови — вон трещина на плитке, а под раковиной наверняка найдется парочка выбитых зубов очередного гостя, не понимающего юмор Джокера — два соединенных сердечка, лазурное и кислотно-розовое. К выбору краски Харли всегда подходит творчески. На полу ванной смятые тюбики и коробки, маркеры, разгрызенные не то Лу, не то Бадом, пара опустевших аэрозольных баллончиков, отобранных у какого-то недоделанного Бэнкси в двух кварталах отсюда, опустевшая бутылка "Блю Кюрасао", россыпь помятых ягод малины.
Харли не закрывает дверь ванной, знает, что он наблюдает, коварно посматривает через плечо, сквозь полупрозрачность шторы, ждет прикосновения к гибкой спине, поцелуя-укуса во влажную белоснежную шею, холодности кафеля стены под щекой, исступленных ласк в танце разноцветных струй.
Голубое и розовое близ ее тонких лодыжек смешивается до фиолетового — один из его любимых цветов.
Джокер делает к двери ванной первый бесшумный шаг.
Харли невесомо улыбается своей маленькой победе.
У меня перерыв, додам сама себе XD
Ключ B5, "Боль", Джамел, Джамел/Шран и Шран/Талас, 495 слов, я продолжаю гробить объемы XD
Ключ B5, "Боль", Джамел, Джамел/Шран и Шран/Талас, 495 слов, я продолжаю гробить объемы XD
Пришельцы врезались в мир Джамел ударом отточенного лезвия ушаан-тор по ледяной глыбе. Двое, решила она, услышав их шаги и голоса, один был ранен — из-за него они остановились передохнуть; чуткий слух уловил затрудненное дыхание, ноздри тронул едва уловимый запах крови — совершенно такая же, как у них, аэнар. Испуганно заметались мысли, Джамел спешно позвала Лиссан и остальных — отправила сквозь толщу льдов телепатический сигнал; они рядом, появятся совсем скоро...
И оказалась в ловушке.
Читать без спросу чужие мысли неприемлемо, но было уже поздно. Джамел искала Лиссан, а наткнулась на сознание чужака. Чужака ли?.. У него не только ее кровь. Иное знакомое ей, щемяще-родное коснулось ее разума, омыло едкой, как кислота снежных червей, болью — не от ран, нет, куда хуже. Он зрячий, он иначе думает — поток зримых, непривычных образов прошел сквозь Джамел за считанные мгновения, но она не успела потеряться в нем, уцепилась за понятное и близкое, словно ей самой принадлежащее.
Потеря самого дорогого. Того, что ты больше всего любил. Того, кого любил всех сильнее. Джамел заставила себя оторваться от мыслей пришельца, как будто дверь захлопнула, зажмурила незрячие глаза — под веками остались всполохи его мира, расцвеченного оттенками синего, прохладная твердость цепенеющих рук, высыхающая слезинка на омертвелой щеке, звук имени — Талас, изгиб губ — ее последняя улыбка. Пальцы живо, словно это было не год назад, а совсем недавно, вспомнили, ощутили снова: Гареб на прощание улыбнулся; ямочка обозначилась на его щеке под ее ласкающей рукой.
«Пустяки, это просто царапина, ты поправишься».
«Пустяки, я совсем ненадолго на этот раз. Ты и соскучиться не успеешь».
Джамел сжала под вуалью руки, словно сдавливая ожившую, зашевелившуюся в груди тоску — по женщине, которой она никогда не знала, по сгинувшему в пламени кораблю, на котором никогда не была. По собственному брату, Гаребу.
Джамел осторожно выглянула из-за камня, сделала шаг навстречу чужакам. Они только что разговаривали; теперь притихли: наблюдают за ней. Любуются, удивленно осознала она — щеки окатило жаром.
— Здравствуйте, — сказал тот, второй. — Мы не причиним вам вреда, не бойтесь. Мой друг ранен. Ему нужна помощь.
Раненый молчал. Ему и не нужно было ничего говорить, Джамел уже все знала — от пульсирующей боли в ноге до количества отсеков в погибшем «Кумари».
Еще на несколько мгновений почти помимо ее воли приоткрылась дверь, и его мир — яркий, болезненный, жгучий, настойчиво-сильный, странно родной — держал ее.
Джамел справилась с собой, закрылась, потянулась мыслями к Лиссан: мы поможем им?
«И мне самой», — шепнул ей внутренний голос.
Для Хмурая птица
"Рыба", 245 слов, Дэнрор под лупой (ты знаешь, какой из меня слэшер)
"Рыба", 245 слов, Дэнрор под лупой (ты знаешь, какой из меня слэшер)
— Значит, испытания на воде, хрм.
Роршах, пошатываясь, поднялся с пола и забрался назад в кресло.
— А я тебе говорил пристегнуться, — упрекнул его Дэниел. — Вот только сейчас ты зря расселся, мы на месте.
«Арчи», только что лихо спикировавший под мост прямо на воду, мирно покачивался на волнах залива. Роршах выбрался на крыло, изо всех сил стараясь не скользить. На воду посматривал неодобрительно, с опаской. Он не сознался Сове: плавал весьма неважно.
Вернее, плавать он не умел совсем.
Дэниел выбрался из кабины следом. В руках у него были... удочки.
Роршах ничего ему на это не сказал, но вся его поза выражала угрюмое порицание.
— Что? — развел руками Дэниел. — Ты ни разу не сходил со мной к Холлису, а я сколько раз тебя приглашал? Если мы можем провести с тобой вместе время просто как друзья только в случае, если я вывожу тебя едва ли не силком за город под предлогом испытаний «Архимеда», пусть хотя бы так. Ты вообще помнишь, что сегодня за дата?
— Годовщина знакомства, — ответил Роршах без заминки, явно смягчаясь против своей воли.
— Вот! Сходи в кабину за пивом, а, пока я с наживкой разбираюсь.
— Не думаю, что тут рыба есть, — буркнул Роршах почти дружелюбно, пробираясь к кабине.
— Вот и проверим, — улыбнулся ему Дэниел.
Для ithil
"Путешествие", 500+ слов, Герберт Уэст и Создание
"Путешествие", 500+ слов, Герберт Уэст и Создание
Вероятно, для путешествия в другой штат им стоило выбрать самолет или попутки. Проводники в этом поезде были чертовски назойливы.
— Вам что-нибудь принести, мистер Уэст? — на лице аккуратненькой проводницы светилась ну совершенно глянцевая улыбка, и появилось это изящное чудовище уже раз в пятый за минувшие два часа.
— Спасибо, нет, — процедил Герберт, и без того раздраженный опасным позвякиванием лабораторного стекла в сумке; его научный скарб явно плохо переносил поезд.
— А как насчет вашей спутницы? Простите, не припомню, чтобы я видела ее документы.
— Видели, у вас дурная память. Благодарим, не сто... — начал было Герберт.
— Фруктовый чай, — сказала вдруг Создание.
Герберт уставился на нее почти с ужасом. Это были первые слова Создания с начала поездки.
Все это время, около пяти часов, она тихонько сидела в углу, закутанная стараниями Герберта так, чтобы были скрыты все — или почти все — швы и заклепки, в длинном плаще и платке, позаимствованных из гардероба Франчески. О перчатках изначально не подумали, и теперь бледные руки Создания — сквозь тонкую кожу просвечивали трупная синева и зелень сыворотки в венах — по-прежнему неуклюже, но вполне цепко сжимали дорожное меню.
— Фруктовый чай, — повторила Создание. — И лимонный торт, — робко добавила она, неловко улыбнувшись проводнице.
— Принесите, — махнул рукой Герберт и, когда, угодливый глянцевый монстр, наконец, упорхнул, с упреком сказал Созданию: — Ты же, скорее всего, даже вкуса не почувствуешь... Хотя это может быть интересно. Поделись со мной своими ощущениями.
Создание кивнула, снова пугливо забиваясь в уголок под его суровым взглядом.
— Просто постарайся не привлекать к себе внимания лишний раз, по крайней мере, пока, — попросил ее Герберт, смягчаясь.
— Она меня не испугалась, — заметила шепотом Создание, глянув вслед проводнице, и снова робко улыбнулась.
— Да, и это хорошо, — согласился Герберт. — Почему лимонный торт? Его могла любить Глория или бывшая владелица твоего желудка? Можешь вспомнить?
— Его любила Мэг, — помедлив, ответила Создание, заметно погрустнев.
— Не думаю, что сердце может быть как-то связано с вкусовыми предпочтениями, — сухо заметил Герберт. — Однако, — добавил он, спохватившись, увидев, что Создание вот-вот расплачется, — мы же сейчас на пороге сплошных открытий. Многое пока будет сложно объяснить, но ты ведь поможешь мне найти ответы? Ты мне очень нужна, — убежденно добавил он, посмотрев Созданию прямо в глаза.
Это прозвучало, по всей видимости, достаточно убедительно.
— Чай и торт для вашей... — проводница, появившаяся в купе внезапно, как маньяк в хорроре, с неизменной улыбкой поставила поднос на столик.
— ...Сестры, — проговорил Герберт, доставая бумажник. — Двоюродной.
— Вкусно, — сообщила Создание, отправив в рот первый кусочек торта.
Герберт невольно улыбнулся тоже — не то очередной маленькой победе, не то просто творящемуся рядом чуду. Как бы то ни было, на этот раз он даже не стал делать никаких записей.
Для MamaKatTe
Джонатан Крейн, B2 "Знание", 600+ словДжонатан Крейн, B2 "Знание", 600+ слов. Предполагаемое начало цикла "Исцеляющий страх"))
— Не думал, что скажу это, Эдвард, друг мой, но некоторые знания не приносят пользы. Скорее, наоборот.
Джонатан с сочувствием смотрел на Нигму. У аркхэмчан давно вошли в привычку посещения друг друга по очереди, в зависимости от обострений. Очередное обострение на этот раз накрыло Эдди.
— Не переживай за меня, — махнул Эдди исхудалой рукой. — Мне уже лучше, скоро выйду в полноценные члены общества. Но это же надо... Отгадай загадку: что следует за любым вопросом, пусть и равняется иной раз молчанию? Ответ, Джонни. Ответ есть всегда. А я знал ответ на вопрос номер один: кто такой Бэтмен? И лишился этого знания.
— Я пытался когда-то вытянуть из тебя этот ответ... — невесело улыбнулся Джонатан воспоминаниям. — Психотерапией. Если бы взялся за тебя как следует...
— Да ты и под самыми адскими своими газово-галлюциногенными пытками не вытащил бы из меня тайну Бэтмена, — усмехнулся Эдди. — Ее у меня отняла только амнезия.
— Эдди... Эти твои... Периоды, когда становится хуже... Я тут многое переосмыслил вне Готэма. И понимаю, что отчасти я виноват, что ты не можешь вернуться к нормальной жизни. Я сам отравлен собственным газом, а его воздействие на мозг в целом...
— Стой-стой-стой, Джонни-бой, — Эдди предостерегающе поднял ладонь. — У меня свои болячки, у тебя — свои. Я не могу избавиться от загадок, и очередная довела меня до нервного срыва, вот и все. Джонатан, на меня как-то раз обрушилось здание. Я почти умер и воскрес после купания в личной джакузи Ра’c аль Гула. В меня выпускали автоматные очереди. Швыряли взрывчатку (заметь, не перчатку) в лицо. Сейчас мне уже перевалило через середину века, и я понимаю, что самую суть жизни Загадочника, главную задачу собственного личного квеста, я провалил. Твои страшилки — это капля в море моих бед.
— Ты не слышишь, что я говорю, верно? Последствия воздействия газа страха необратимы! И со временем, как выяснилось, эффект только прогрессирует. Я могу показать тебе мои записи, в них...
— И что мне с того? Пара-тройка лишних ночных кошмаров? Отгадай загадку, Джонни: у этого чувства самые большие глаза...
— Это бесполезно, — Джонатан поднялся со стула. Я пришел навестить тебя и попросить прощения, вот и все.
Эдди смотрел на него сквозь бронированное стекло, отделяющее заключенных от посетителей — седина на висках, трясущиеся руки, дрожащий уголок губ. Джонатан думал: разразится на прощание каким-нибудь зловещим истеричным смехом, но нет. Эдди просто улыбнулся ему, дохнул на стекло, прочертил на запотевшем месте вопросик, беззвучно проговорил (Джонатан легко понял): не бойся.
Бывший злодей Пугало жил в Европе уже три года. Он сбежал из Готэма, но от себя не убежишь. Назад, в город, его привела совесть.
Последствия токсина Пугала были необратимы — он испытал это на себе, и потратил эти годы частью на попытки просто забыть — не помогало, частью — на поиск противоядия от учащающихся мучительных кошмаров, во сне и, что куда хуже — наяву.
Джонатан Крейн теперь знал: если Риддлер провалил «свой главный квест», то у Пугала все, как раз, получилось.
Пугало утопил город в страхе. Топит прямо сейчас.
Джонатан сделает все, чтобы это исправить.
Возвращаюсь.
Для MamaKatTe, "Тепло", Джонатан Крейн(/)Молли Рэндалл, слова не считаны, начинка пирога и характеры лично одобрены заказчиком драббла XD
читать дальше
“Профессор, вы не правы!” Молли не занимать упрямства, в глазах за стеклами очков — натуральная сталь. Это Бэтмен как-то так на него всегда смотрел, таким же суровым взглядом... Под маской, в темноте и во время поединка, конечно, не угадаешь, но всегда пробирало.
Теперь вот она. И всякий раз Крейна как бы отбрасывает назад — во времена лекций, когда она еще его студентка, потом — в лечебницу, где Молли — уже врач, врач, который вцепился в Джонатана Крейна бульдожьей хваткой, чтобы избавиться от Пугала. Заставить признать, что он, Пугало, такое — и изгнать болезнь вместе со страхом, сорвать маску из мешковины.
Он терялся рядом с такими — стойкими, упрямыми; его страхи отчаянно пухли, распирали грудь, не давая дышать: знали, что здесь темному и жуткому места нет, торопились занять места побольше, спешили показаться более опасными, грозными...
Сколько они с Молли не виделись? Вот у нее уже тоже морщинки, исчезла мягкость девичьих, почти детских в начале их знакомства, черт, прическа гладкая и строгая — а на щеках при виде него разгорается такой знакомый румянец. Нет, это не смущение, понимает он. Это нарастающий праведный гнев.
— Здравствуй, Молли.
— И вам не болеть, профессор. Я смотрю новости, — сообщает она. — Поэтому прямо сейчас вызываю полицию.
— Молли, эта история с токсином страха в водохранилище...
— ...Ваш давний план, план Пугала, и не стыдно такому-то знаменитому хитроумному злодею повторяться?
— Да послушайте же! Это не моих рук дело!
Молли смотрит с недоверием. “Пожалуйста, Молли, — мысленно просит ее Джонатан. — Мы же так давно знаем друг друга”.
Сказать вслух почему-то не может. Какой-то ком в горле. Столько ее не видеть...
Молли, однако, видимо, понимает. Холодная сталь смягчается и сменяется теплом.
Она обнимает его. Неловко, коротко, быстро отстранившись после — но довольно крепко и решительно.
— На всякий случай, — объясняет Молли. — Если вы и правда не виноваты... И пока у меня нет повода вызывать полицейских и санитаров. Или он все же есть?
— Спасибо, — выдыхает Джонатан.
— Заходите и рассказывайте все. У меня есть пирог. Один из тех, что вам нравился, вишневый...
Ранее в программе: По мотивам поста Восьмая дочь:
Поиск выхода из творческого кризиса
В общем: от вас персонажи\пейринг и тема, а я пишу драббл-однострочник до 300 слов
примерный список моих фандомов виден по дайрику, но, если вдруг я чего-то не смогу - сразу скажу.Табличку хочу умудриться заполнить целиком, стараясь не повторяться
табличка с пометками
Красным - выполненные, желтым - занятые, в процессе.
Красным - выполненные, желтым - занятые, в процессе.
URL записи
Есть пожелания какие-нибудь?
Для удобства и чтобы больше не повторяться и не путаться, пишу занятые:
1С - "рыба", Дэнрор
D4 – Крейн и рефлексия
B2 – Крейн, Молли Рэндалл (вот тут-то я и попутала ключи, даааа)
D1 – Крейн, Бекки Олбрайт
С4 - Бигби
А3 - Герберт Уэст
Е4 - Герберт Уэст и Кэсси Хак; Селина/Брюс (Бэтмен)
Готовые тексты (здесь и в комментариях; позднее унесу на фикбук)
Для Восьмая дочь
3С - Риддлер “Сомнение”, 310 слов, ну да ладно
3С - Риддлер “Сомнение”, 310 слов, ну да ладно
— Сомнение — ключ к знаниям.
Дик оторвался от изучения улик и неодобрительно взглянул на Риддлера. И без того нелегко было примириться с его присутствием на месте преступления не в качестве, собственно, преступника. Непривычно. Помощь Риддлера была непривычной тоже.
— А почему вот не загадка на этот раз? — не удержавшись, поинтересовался Дик.
Запоздало ругнул себя мысленно. Он же теперь Бэтмен. Суровый вид и немногословность, ну.
Нигма, опустившийся перед трупом на корточки, нависал над телом подобно грифу-падальщику; спина в узком зеленом пиджаке изогнулась вопросительным знаком.
— Отгадай загадку: почему это дело не будет расследованием убийства, Бэтмен?
— Мы не имеем дело с суицидом; это уже и в полиции поняли.
— Я не об этом, мышка. Кто сказал, что перед нами вообще труп?
Нигма выпрямился, отряхнул невидимые пылинки с брюк и прежде, чем Дик успел возразить, от души дал телу пинка. Раздался хруст, как будто треснул арбуз; скоро и подозрительно знакомо позеленев до оттенка подвядшего огурца, тело съежилось и на глазах растеклось ядовито-зеленой лужицей — только дорогой костюм из запасов Брюса и остался.
Дик должен был себе признаться: он даже немного расстроился, что Томми Эллиот, в последнее время заменявший для всего Готэма Брюса Уэйна, оказывается, жив и, судя по всему...
— Похищен Ядовитым Плющом, — сказал Риддлер, словно подслушав его мысли. — А это...
— Очередной растительный клон, подделка, — признал Дик.
— В полиции очень удивятся анализам, — усмехнулся Риддлер. — Я ведь говорю: убийства здесь нет. По крайней мере, тут точно нет трупа Брюса Уэйна. Здравые сомнения, мой друг.
«Сомнение, что наш мертвец не мертвец, не могло быть здравым и прийти в здоровую голову», — утешающе заметила Оракул в наушнике Дика.
Дик только глаза закатил.
— Если мертвец не мертвец, мы найдем... Уэйна живым. В этом сомнения есть?
Риддлер поднял бровь.
— Кажется, кто-то сказал «мы»? Где ты припарковал бэттачку, мышка?..
От Хмурая птица
Красная Шапочка/Мухолов, 339, "Путешествие", и вышел какой-то мрачняк
Красная Шапочка/Мухолов, 339, ключ - путешествие, и вышел какой-то мрачняк
Красную Шапочку жалели все. Все, кто догадывался или уже знал наверняка, что с ней творилось.
Перед Волшебным Зеркалом у Шапочки давно уже было постоянное место. В одном из первых рядов — в некогда пустоватый закуток апартаментов Вудлендс теперь натащили стульев, и, когда ситуация по ту сторону зачарованного стекла становилась особенно напряженной, весть об этом скоро облетала Фэйблтаун. В такие дни здесь яблоку было негде упасть.
Место Шапочки не занимали. Впрочем, ее кресло редко видели пустующим. От Шапочки нечасто можно было услышать какие-либо комментарии по поводу происходившего в землях мертвых, но следила она за путешествием Мухолова во все глаза — тихая и очень бледная, почти как идущие следом за ним призраки, давно забывшие, что такое солнечный свет, еда и питье, свежий воздух без привкуса тлена.
Впрочем, за все время она не проронила ни слезинки. Во всяком случае, никто не видел. Она просто ждала, жадно следила, понимала: эта ужасная дорога не будет бесконечной.
Шли дни. Недели. Месяцы.
Измученные голодом и жаждой, болью и усталостью, терзающей вновь обретенную плоть, мертвые понемногу покидали строй и развеивались сизой дымкой в бледном тумане, снова становились частью унылого лишенного жизни мира, укрытого на дне Волшебного Колодца. Мухолов оставался живым. Изможденным, почти лишившимся сил, он держался только за счет доспехов Ланселота — но был живым.
Шапочка неотрывно следила. Темные блестящие глаза, решительно вздернутый подбородок, упрямый каштановый завиток на похудевшей щеке. Самый верный зритель ежедневного дикого шоу под названием "Возвращение в Родные Земли".
Шапочку еще со времен знакомства с Блю тошнило от путешествий. Да что там — еще со времен первого знакомства с Волком. То, что происходило в землях мертвых, не добавило Райд, девушке с именем, означающим путешествие, поездку, любви к дорогам, которых она не выбирала. Такая уж злая ирония судьбы.
Впрочем, она знала: у любого пути есть конец. И верила: ничем дурным он быть не может.
Не в этот раз.
Ключ "Паук" от RossomahaaR, Герберт Уэст, Смерть, 443 слова
Ключ "Паук" от RossomahaaR, Герберт Уэст, Смерть, 443 слова
— Вы все еще на стадии отрицания.
Смерть сидела на подоконнике, скрестив на груди руки, мерно покачивала в воздухе тонкой ногой, не достающей до пола, щурила на Уэста черные внимательные глаза.
— О да, и скоро перейду к гневу, — отозвался тот, добавляя огня спиртовке. — Пожалуйста, не мешай мне. Мы зря теряем время.
— Отчего же? Вовсе не зря. Вы уже перестали утверждать, что меня не существует.
Уэст взглянул на нее в упор поверх струящейся из нагретой колбы зеленоватой дымки, оперся на стол — тревожно звякнули пробирки.
— Если ты действительно Смерть, — сказал он, — значит, ты, к сожалению, существуешь. Но это поправимо.
— Мне придется вас забрать, — ответила Смерть, подставив ладонь лениво вышагивавшему по подоконнику крупному пауку. — Ваши эксперименты должны быть остановлены. Вы бы лучше потратили свои последние часы с пользой. Съездите куда-нибудь. Посмотрите хороший фильм. На свидание сходите.
— Пожалуй, я лучше схожу за материалом, — ответил Уэст.
Он был уже в дверях и надевал пальто. Смерть спрыгнула с подоконника, подошла к нему.
— Вы все же никак не хотите понимать, да.
Это не было вопросом — скорее, грустным утверждением. На протянутой Уэсту узкой белой ладони лежал мертвый паук.
Несколько секунд Уэст молча смотрел на него. Потом забрал паука и вернулся к столу с приборами и пробирками. Осторожно пристроил паука на стеклышко под большой лупой, набрал в пипетку реагента, капнул на щетинистое брюшко. Огляделся по сторонам.
— Достань из шкафа жестяную коробку, — сказал он Смерти. — Шкаф у дверей, верхняя полка. Там самые тонкие иглы, такая понадобится, если придется все же вводить состав. Я не знаю наверняка, я не ставил опытов над пауками.
Игла не пригодилась. Прежде, чем ее достали, паучьи ножки судорожно сжались, подтянувшись к брюшку, паук дернулся, засучив лапками, перевернулся и, словно встряхнувшись, бодро побежал по столу. Уэст не стал его останавливать — только с довольным видом кивнул, взглянул на Смерть с улыбкой победителя и полез в ящик стола за дневником наблюдений.
— Ладно, — пожала плечами Смерть. — Хуже от этого никому не будет. Я схожу за билетами в кино и встречу вас у морга. Если вы не передумали идти за... Материалом.
— Не мечтай, — откликнулся Уэст, строча в дневнике очередную запись.
Для MamaKatTe
"Могила", Джонатан Крейн (Пугало)/рефлексия (немножко), 517 слов
"Могила", Джонатан Крейн (Пугало)/рефлексия (немножко), 517 слов
Ночное кладбище — лучшее пристанище страхов. Следовательно, это отличное место для прогулок Пугала, Джонатана Крейна.
Джонатан расположился на замшелой могильной плите, пристроил рядом баллон с газом страха, опустил руку на клапан: полная боевая готовность. Мало ли кто забредет сюда сегодня, обычно недостатка в кладбищенских ночных развлечениях у него не было: натыкался то на бездомного, то на эксцентричную влюбленную парочку, то на кучку готов — все впоследствии удирали совершенно одинаково прекрасно, дивно вопя и старательно сверкая пятками. Пока что кладбище было тихо, Джонатан уже успел немного заскучать. Впрочем, в долгом ожидании была своя прелесть, тут было по-своему хорошо и спокойно. Чуть слышно шелестел листьями деревьев полночный ветерок; где-то вдалеке заунывно ухала сова. Лунный свет заливал надгробия, серебрил лезвие косы — Джонатан положил ее на траву, чтобы бликов не было видно среди надгробий.
Неожиданно низко, едва не сбив ему шляпу, пролетела с пронзительным писком летучая мышь. Джонатан отмахнулся, соскользнул из-за непрошенной гости с удобного мха на скользкий холодный камень, тихо охнул. Невесть откуда взявшаяся тут сосновая шишка больно впилась в его худую профессорскую задницу, предназначенную вообще-то скорее для сидения в удобных кабинетных креслах. Что за невезение!
Джонатан вернулся на прежнее место, предварительно убедившись, что никаких веточек и шишек на мягком мху нет, зачем-то потер залатанным рукавом костюма пыльную плиту там, где мох отступил в сторону, обнажая надгробный камень.
На плите значилось «Джонатан». «Джонатан К...»
Повинуясь смутной догадке, Джонатан склонился над плитой. Темнота ночи и маска поначалу мешали рассмотреть ее как следует, но в конечном счете он убедился: это было его имя.
Пугало караулил своих жертв на могиле некого Джонатана Крейна, который, судя по дате на надгробии, умер пятнадцать лет назад.
Какова вообще вероятность таких совпадений? Липкий ледяной холодок скатился вниз по его спине, прополз скользким ужом вдоль позвоночника. «Что за чушь, — подумал Джонатан сердито. — Быть этого не может».
Высеченные на камне буквы его имени говорили обратное.
Может, он надышался снова собственного газа. Это же бред.
Джонатан услышал голоса и негромкий девичий смех. К его укрытию приближалась влюбленная парочка. Очередные легкомысленные искатели мрачной романтики.
Самое время узнать, какие у них страхи, они уже близко, нужно только открыть клапан...
Джонатан пропустил их. Молодые люди прошли совсем рядом, не заметив его. Он привалился к камню, невидимый с дороги, сорвав шляпу с маской, чтобы было легче дышать.
Что с ним творилось? Он не знал. Но никакие силы не заставили бы его снова посмотреть на надпись, высеченную на могильном камне. Как только голоса стихли, Джонатан забрал баллон и косу, встал и поплелся восвояси.
В ту ночь Пугало ушел с кладбища ни с чем, а следующую ночь провел в своей постели. Не то чтобы ему хорошо спалось, конечно, но такое решение показалось правильным.
для ithil
Айви/Риддлер, "Память", 224 слова
Айви/Риддлер, "Память", 224 слова (или уже чуть больше)
Память коварна. Воспоминания вплетаются в разум настырным живучим вьюнком, заполняют лакуны, вытравленные едким растительным ядом. Остаются, огненно вспыхнув на месте прежней пустоты, коварно-капризный изгиб губ, упругий медный локон, перевитый стеблями цветов, девичий нежный румянец, проступающий сквозь матовую зелень на скуле. Память сохраняет невесомую жгучесть ее ядовитых прикосновений, дурманящий вихрь из ароматов цветов и трав — тропическое лето посреди каменных городских джунглей. Она, как сорняк, заполняет собой всю ту пустоту, которая когда-то полнилась... Чем именно?
Кем он был? Эдвард до сих пор этого не знает. Он в очередной раз просыпается среди ночи в холодном поту, с трудом выровняв дыхание, заставляет себя закрыть глаза снова, силится вернуть назад образы из только что отхлынувшего кошмара: призрачное свечение Ямы Лазаря, огненный шторм взрыва, сырые готэмские подворотни, шепот деревьев и трав в Робинсон-парке... Анализировать не выходит, он в бессилии вытирает со лба ледяную испарину, пружинисто вскакивает с постели, мечется по комнате, как загнанный в клетку зверь, ищет сотню бессмысленных способов убить время до рассвета — жалкие попытки восстановить украденное прошлое. Эту мозаику никак не соберешь воедино, пазлу не хватает деталей, их заменили легкомысленные нежные цветочные лепестки.
Черт ее подери.
Если кто-то в Готэме и в целом мире сможет вернуть ему назад утраченную частичку себя, то на это способна только Айви.
И Айви это знает, это читается в ее презрительном взгляде всякий раз, как они с Риддлером пересекаются.
— Признай: однажды я тебя уже уничтожила. И сделаю это снова.
— Не добила, — усмехается Эдвард. — Отгадай загадку...
Она возмущенно закатывает глаза, но, пусть и от нее не добиться ответов, его загадки Айви слушает теперь до конца.
Это дает хоть какую-то надежду на то, что все осколки однажды разбитого когда-нибудь встанут на свои места.
Для ithil,
Харлиджей, "Волосы", 184 слова, бессмысленно и беспощадно))
Харлиджей, "Волосы", 184 слова, бессмысленно и беспощадно))
По пудрово-белой спине стекают розовые и голубые струйки. Харли освежает поблекшие после Аркхэма волосы, красит их заново. На кафельных стенах ванной поверх размытых беспорядочных надписей всех цветов и разводов крови — вон трещина на плитке, а под раковиной наверняка найдется парочка выбитых зубов очередного гостя, не понимающего юмор Джокера — два соединенных сердечка, лазурное и кислотно-розовое. К выбору краски Харли всегда подходит творчески. На полу ванной смятые тюбики и коробки, маркеры, разгрызенные не то Лу, не то Бадом, пара опустевших аэрозольных баллончиков, отобранных у какого-то недоделанного Бэнкси в двух кварталах отсюда, опустевшая бутылка "Блю Кюрасао", россыпь помятых ягод малины.
Харли не закрывает дверь ванной, знает, что он наблюдает, коварно посматривает через плечо, сквозь полупрозрачность шторы, ждет прикосновения к гибкой спине, поцелуя-укуса во влажную белоснежную шею, холодности кафеля стены под щекой, исступленных ласк в танце разноцветных струй.
Голубое и розовое близ ее тонких лодыжек смешивается до фиолетового — один из его любимых цветов.
Джокер делает к двери ванной первый бесшумный шаг.
Харли невесомо улыбается своей маленькой победе.
У меня перерыв, додам сама себе XD
Ключ B5, "Боль", Джамел, Джамел/Шран и Шран/Талас, 495 слов, я продолжаю гробить объемы XD
Ключ B5, "Боль", Джамел, Джамел/Шран и Шран/Талас, 495 слов, я продолжаю гробить объемы XD
Пришельцы врезались в мир Джамел ударом отточенного лезвия ушаан-тор по ледяной глыбе. Двое, решила она, услышав их шаги и голоса, один был ранен — из-за него они остановились передохнуть; чуткий слух уловил затрудненное дыхание, ноздри тронул едва уловимый запах крови — совершенно такая же, как у них, аэнар. Испуганно заметались мысли, Джамел спешно позвала Лиссан и остальных — отправила сквозь толщу льдов телепатический сигнал; они рядом, появятся совсем скоро...
И оказалась в ловушке.
Читать без спросу чужие мысли неприемлемо, но было уже поздно. Джамел искала Лиссан, а наткнулась на сознание чужака. Чужака ли?.. У него не только ее кровь. Иное знакомое ей, щемяще-родное коснулось ее разума, омыло едкой, как кислота снежных червей, болью — не от ран, нет, куда хуже. Он зрячий, он иначе думает — поток зримых, непривычных образов прошел сквозь Джамел за считанные мгновения, но она не успела потеряться в нем, уцепилась за понятное и близкое, словно ей самой принадлежащее.
Потеря самого дорогого. Того, что ты больше всего любил. Того, кого любил всех сильнее. Джамел заставила себя оторваться от мыслей пришельца, как будто дверь захлопнула, зажмурила незрячие глаза — под веками остались всполохи его мира, расцвеченного оттенками синего, прохладная твердость цепенеющих рук, высыхающая слезинка на омертвелой щеке, звук имени — Талас, изгиб губ — ее последняя улыбка. Пальцы живо, словно это было не год назад, а совсем недавно, вспомнили, ощутили снова: Гареб на прощание улыбнулся; ямочка обозначилась на его щеке под ее ласкающей рукой.
«Пустяки, это просто царапина, ты поправишься».
«Пустяки, я совсем ненадолго на этот раз. Ты и соскучиться не успеешь».
Джамел сжала под вуалью руки, словно сдавливая ожившую, зашевелившуюся в груди тоску — по женщине, которой она никогда не знала, по сгинувшему в пламени кораблю, на котором никогда не была. По собственному брату, Гаребу.
Джамел осторожно выглянула из-за камня, сделала шаг навстречу чужакам. Они только что разговаривали; теперь притихли: наблюдают за ней. Любуются, удивленно осознала она — щеки окатило жаром.
— Здравствуйте, — сказал тот, второй. — Мы не причиним вам вреда, не бойтесь. Мой друг ранен. Ему нужна помощь.
Раненый молчал. Ему и не нужно было ничего говорить, Джамел уже все знала — от пульсирующей боли в ноге до количества отсеков в погибшем «Кумари».
Еще на несколько мгновений почти помимо ее воли приоткрылась дверь, и его мир — яркий, болезненный, жгучий, настойчиво-сильный, странно родной — держал ее.
Джамел справилась с собой, закрылась, потянулась мыслями к Лиссан: мы поможем им?
«И мне самой», — шепнул ей внутренний голос.
Для Хмурая птица
"Рыба", 245 слов, Дэнрор под лупой (ты знаешь, какой из меня слэшер)
"Рыба", 245 слов, Дэнрор под лупой (ты знаешь, какой из меня слэшер)
— Значит, испытания на воде, хрм.
Роршах, пошатываясь, поднялся с пола и забрался назад в кресло.
— А я тебе говорил пристегнуться, — упрекнул его Дэниел. — Вот только сейчас ты зря расселся, мы на месте.
«Арчи», только что лихо спикировавший под мост прямо на воду, мирно покачивался на волнах залива. Роршах выбрался на крыло, изо всех сил стараясь не скользить. На воду посматривал неодобрительно, с опаской. Он не сознался Сове: плавал весьма неважно.
Вернее, плавать он не умел совсем.
Дэниел выбрался из кабины следом. В руках у него были... удочки.
Роршах ничего ему на это не сказал, но вся его поза выражала угрюмое порицание.
— Что? — развел руками Дэниел. — Ты ни разу не сходил со мной к Холлису, а я сколько раз тебя приглашал? Если мы можем провести с тобой вместе время просто как друзья только в случае, если я вывожу тебя едва ли не силком за город под предлогом испытаний «Архимеда», пусть хотя бы так. Ты вообще помнишь, что сегодня за дата?
— Годовщина знакомства, — ответил Роршах без заминки, явно смягчаясь против своей воли.
— Вот! Сходи в кабину за пивом, а, пока я с наживкой разбираюсь.
— Не думаю, что тут рыба есть, — буркнул Роршах почти дружелюбно, пробираясь к кабине.
— Вот и проверим, — улыбнулся ему Дэниел.
Для ithil
"Путешествие", 500+ слов, Герберт Уэст и Создание
"Путешествие", 500+ слов, Герберт Уэст и Создание
Вероятно, для путешествия в другой штат им стоило выбрать самолет или попутки. Проводники в этом поезде были чертовски назойливы.
— Вам что-нибудь принести, мистер Уэст? — на лице аккуратненькой проводницы светилась ну совершенно глянцевая улыбка, и появилось это изящное чудовище уже раз в пятый за минувшие два часа.
— Спасибо, нет, — процедил Герберт, и без того раздраженный опасным позвякиванием лабораторного стекла в сумке; его научный скарб явно плохо переносил поезд.
— А как насчет вашей спутницы? Простите, не припомню, чтобы я видела ее документы.
— Видели, у вас дурная память. Благодарим, не сто... — начал было Герберт.
— Фруктовый чай, — сказала вдруг Создание.
Герберт уставился на нее почти с ужасом. Это были первые слова Создания с начала поездки.
Все это время, около пяти часов, она тихонько сидела в углу, закутанная стараниями Герберта так, чтобы были скрыты все — или почти все — швы и заклепки, в длинном плаще и платке, позаимствованных из гардероба Франчески. О перчатках изначально не подумали, и теперь бледные руки Создания — сквозь тонкую кожу просвечивали трупная синева и зелень сыворотки в венах — по-прежнему неуклюже, но вполне цепко сжимали дорожное меню.
— Фруктовый чай, — повторила Создание. — И лимонный торт, — робко добавила она, неловко улыбнувшись проводнице.
— Принесите, — махнул рукой Герберт и, когда, угодливый глянцевый монстр, наконец, упорхнул, с упреком сказал Созданию: — Ты же, скорее всего, даже вкуса не почувствуешь... Хотя это может быть интересно. Поделись со мной своими ощущениями.
Создание кивнула, снова пугливо забиваясь в уголок под его суровым взглядом.
— Просто постарайся не привлекать к себе внимания лишний раз, по крайней мере, пока, — попросил ее Герберт, смягчаясь.
— Она меня не испугалась, — заметила шепотом Создание, глянув вслед проводнице, и снова робко улыбнулась.
— Да, и это хорошо, — согласился Герберт. — Почему лимонный торт? Его могла любить Глория или бывшая владелица твоего желудка? Можешь вспомнить?
— Его любила Мэг, — помедлив, ответила Создание, заметно погрустнев.
— Не думаю, что сердце может быть как-то связано с вкусовыми предпочтениями, — сухо заметил Герберт. — Однако, — добавил он, спохватившись, увидев, что Создание вот-вот расплачется, — мы же сейчас на пороге сплошных открытий. Многое пока будет сложно объяснить, но ты ведь поможешь мне найти ответы? Ты мне очень нужна, — убежденно добавил он, посмотрев Созданию прямо в глаза.
Это прозвучало, по всей видимости, достаточно убедительно.
— Чай и торт для вашей... — проводница, появившаяся в купе внезапно, как маньяк в хорроре, с неизменной улыбкой поставила поднос на столик.
— ...Сестры, — проговорил Герберт, доставая бумажник. — Двоюродной.
— Вкусно, — сообщила Создание, отправив в рот первый кусочек торта.
Герберт невольно улыбнулся тоже — не то очередной маленькой победе, не то просто творящемуся рядом чуду. Как бы то ни было, на этот раз он даже не стал делать никаких записей.
Для MamaKatTe
Джонатан Крейн, B2 "Знание", 600+ словДжонатан Крейн, B2 "Знание", 600+ слов. Предполагаемое начало цикла "Исцеляющий страх"))
— Не думал, что скажу это, Эдвард, друг мой, но некоторые знания не приносят пользы. Скорее, наоборот.
Джонатан с сочувствием смотрел на Нигму. У аркхэмчан давно вошли в привычку посещения друг друга по очереди, в зависимости от обострений. Очередное обострение на этот раз накрыло Эдди.
— Не переживай за меня, — махнул Эдди исхудалой рукой. — Мне уже лучше, скоро выйду в полноценные члены общества. Но это же надо... Отгадай загадку: что следует за любым вопросом, пусть и равняется иной раз молчанию? Ответ, Джонни. Ответ есть всегда. А я знал ответ на вопрос номер один: кто такой Бэтмен? И лишился этого знания.
— Я пытался когда-то вытянуть из тебя этот ответ... — невесело улыбнулся Джонатан воспоминаниям. — Психотерапией. Если бы взялся за тебя как следует...
— Да ты и под самыми адскими своими газово-галлюциногенными пытками не вытащил бы из меня тайну Бэтмена, — усмехнулся Эдди. — Ее у меня отняла только амнезия.
— Эдди... Эти твои... Периоды, когда становится хуже... Я тут многое переосмыслил вне Готэма. И понимаю, что отчасти я виноват, что ты не можешь вернуться к нормальной жизни. Я сам отравлен собственным газом, а его воздействие на мозг в целом...
— Стой-стой-стой, Джонни-бой, — Эдди предостерегающе поднял ладонь. — У меня свои болячки, у тебя — свои. Я не могу избавиться от загадок, и очередная довела меня до нервного срыва, вот и все. Джонатан, на меня как-то раз обрушилось здание. Я почти умер и воскрес после купания в личной джакузи Ра’c аль Гула. В меня выпускали автоматные очереди. Швыряли взрывчатку (заметь, не перчатку) в лицо. Сейчас мне уже перевалило через середину века, и я понимаю, что самую суть жизни Загадочника, главную задачу собственного личного квеста, я провалил. Твои страшилки — это капля в море моих бед.
— Ты не слышишь, что я говорю, верно? Последствия воздействия газа страха необратимы! И со временем, как выяснилось, эффект только прогрессирует. Я могу показать тебе мои записи, в них...
— И что мне с того? Пара-тройка лишних ночных кошмаров? Отгадай загадку, Джонни: у этого чувства самые большие глаза...
— Это бесполезно, — Джонатан поднялся со стула. Я пришел навестить тебя и попросить прощения, вот и все.
Эдди смотрел на него сквозь бронированное стекло, отделяющее заключенных от посетителей — седина на висках, трясущиеся руки, дрожащий уголок губ. Джонатан думал: разразится на прощание каким-нибудь зловещим истеричным смехом, но нет. Эдди просто улыбнулся ему, дохнул на стекло, прочертил на запотевшем месте вопросик, беззвучно проговорил (Джонатан легко понял): не бойся.
Бывший злодей Пугало жил в Европе уже три года. Он сбежал из Готэма, но от себя не убежишь. Назад, в город, его привела совесть.
Последствия токсина Пугала были необратимы — он испытал это на себе, и потратил эти годы частью на попытки просто забыть — не помогало, частью — на поиск противоядия от учащающихся мучительных кошмаров, во сне и, что куда хуже — наяву.
Джонатан Крейн теперь знал: если Риддлер провалил «свой главный квест», то у Пугала все, как раз, получилось.
Пугало утопил город в страхе. Топит прямо сейчас.
Джонатан сделает все, чтобы это исправить.
@темы: кино, Vertigo, фантворчество, DC, Riddler, сериалы, комиксы
-
-
28.04.2020 в 05:03-
-
28.04.2020 в 14:06-
-
03.05.2020 в 18:38ПтичкуЭдди жалко!( рыдаит).... поистине " во многих знаниях много печали" ( мдя, Джонни, баптистское воспитание не пропьёшь)), ну и отдельно порадовала отсылка к моей эпопееЗ.Ы. : После обострения Эдди нужно таки сдать Розенталю на поруки
-
-
03.05.2020 в 18:53Эдди вылез сам, я не нарочно, в формате "обнять и плакать", и остальные две работы я запланировала в продолжение этой. Все напишу, сорри за ожидание, очень рада, что нравится )
-
-
22.05.2020 в 22:27