Hell is paved with good intentions.
читать дальшеочень много о фокале, POV, заместительных синонимах и моих стрессахЧестное слово, устала. Следовательно, этот пост нужен, и буду его время от времени поднимать.
Устала я от «наивной» или «народной» филологии в фэндомном сообществе.
Считаю, что некоторые мифы нужно развенчивать и до земли отвесить поклон тем горе-авторам и горе-умникам, из-за которых они появились.
Я устала мило улыбаться, кивать, недоумевать, гуглить, лезть на грамматика.ру, в «Грамматику-80» и Розенталя и думать, что со мной что-то не так.
Язык - динамичное, развивающееся и переменчивое явление. Изменчивы и его нормы, и критерии их оценки, но хотелось бы, чтобы необходимость изменений учитывалась и прорабатывалась все же специалистами, а не теми, кто где-то услышал слово «фокал», «заместительные синонимы» и т.п. и резко стал знатоком языка. Я, быть может, покажусь сейчас хамоватым умником, но самоцель для меня сейчас явно не покрасоваться, а разобраться и понять, что у меня самой все с головой в порядке. Изо дня в день я правлю тексты на работе, несу за них ответственность и живу с этими самыми правками без «заместительных синонимов». Как же я это делаю и что это вообще такое?
Итак, мой кошмар номер первый, или ФОКАЛ.
Неплохая любительская, но смею ее рекомендовать, статья на тему того, что есть такое «фокал» и «фокальный персонаж»:
samlib.ru/w/wishnewskij_d/06.shtml
Выдержки оттуда, если лень читать всё:
Термин "фокальный персонаж" является калькой с англоязычного "focal character" и обозначает он персонажа в фокусе, в центре внимания. Иными словами, это персонаж, на котором автор акцентирует внимание читателя. Не более и не менее того... Фокальный персонаж, более, чем кто-либо другой, - "персона, на которой сосредоточено внимание; центр внимания; человек, чьи реакции доминируют в кадре.
И не нужно говорить, что в русской литературе не нашлось слов для обозначения аббревиатуры POV (point of view) - оно есть и давным-давно. Причём идентичное англоязычному варианту. ТЗ (точка зрения).
ТЗ персонажа обозначает, что через призму его восприятия читатель знакомится с информацией в рассказе, повести, романе, пьесе и т.д. Его глазами смотрит, его ушами слышит, его носом обоняет и т.д. Абсолютно такое же значение, как и у POV.
Так зачем называть ТЗ неким "фокалом"? Чтобы авторы считали, что это одно и то же? Ведь множество литераторов в голос ржёт над фразами "у вас фокал скачет". А представьте, что такой русский литератор будет рассказывать американскому про "фокального персонажа". Да американец сочтёт его идиотом. В разных странах термин "фокальный персонаж" обозначает одно - перса в центре читательского внимания, а у таких литераторов из Рунета - совсем другое - персонажа, через призму восприятия которого читатель воспринимает историю. А ТЗ куда дели? М?
...словом "фокал" порой называют ещё один термин, который по-английски звучит, как "narrative character". В переводе на русский - "повествующий персонаж" или, если угодно, "персонаж-повествователь".
У них и персонаж-повествователь - фокальный персонаж, оказывается. Тоже русскоязычного термина не нашлось? Так вот он - персонаж-повествователь. В русском языке ещё и персонаж-рассказчик есть и, представьте себе - между персом-рассказчиком и персом-повествователем ещё и некоторая разница имеется.
Далее. Рассказывается басня про то, что де в западных издательствах печатают сейчас более 90% литературы, в которых авторы пишут в "третьем лице ограниченном".
Послушайте. Масса романов написана от первого лица. Современных романов. Во Франции, Голландии, Германии, Великобритании, Австралии, США, Канаде, Бразилии и т.д.
Вы их в оставшиеся 10% издаваемой ныне литературы никак не поместите. Их половина примерно. Каждая вторая книга написана от первого лица, там всегда одна ТЗ.
...как насчёт того, что на Западе с удовольствием читают классиков, в том числе русских, и охотно покупают написанные ими книги, хотя в них де "скачет фокал"?
Автор активно отстаивает позицию, что тот факт, насколько читаема и хороша, художественно ценна книга, отнюдь не связан с тем, какую, например, точку зрения принимает ее создатель: позиция «всезнающего автора», рассказчика (POV, ага) или взгляд одного из персонажей с третьим лицом в грамматическом отношении. Все дело исключительно в мастерстве.
И еще раз процитирую статью:
«Виды повествования (по Джеймсу-Лаббоку):
1. Картинное (панорамное) повествование. Доминирование монологической точки зрения - точка зрения всезнающего автора, который стоит над героями, оценивает их поступки, рассказывает об их мыслях читателю. Точка зрения не меняется - она всё время остаётся авторской. Автор даёт оценки даже мыслям персонажей.
Автор рассказывает о событиях, а не показывает их.
Известные авторы, что придерживались такого вида повествования: Лев Толстой, Чарльз Диккенс, Уильям Теккерей, Фредерик Стендаль.
2. Сценическое (драматическое) повествование. Точки зрения принадлежат персонажам. Автор меняет или не меняет эти точки зрения в зависимости от поставленных перед самим собой задач и решений этих задач. Повествование строится сквозь призму точек зрения персонажей. Автор не заметен, он не оценивает ни мысли, ни слова, ни действия своих персонажей.
Автор показывает события, а не рассказывает о них.
Известные авторы, что придерживались такого вида повествования: Гюстав Флобер, Джеймс Джойс, Вирджиния Вульф».
ВСЁ. Это база, основа основ - и точка. Мне сейчас лень искать примеры, достаточно просто вспомнить эти книги. Сейчас читаю Маргарет Митчелл, «Унесенных ветром». Точка зрения «всезнающего автора», панорамное повествование; мы знаем о мыслях и чувствах разных героев, с преобладанием, разумеется, позиции Скарлетт. Вот совершенно не коробит, когда Митчелл вдруг дает читателю возможность узнать, что думает, к примеру, Эшли Уилкс, являющийся «загадкой» для главной героини, приоткрывая «завесу тайны». Это происходит потому, что автор есть автор, и он хозяин в тексте, мир не вращается вокруг Скарлетт, то есть героини, как бы ей самой этого ни хотелось. Текст выстроен достаточно гармонично, разве что Митчелл, буду честной в своем субъективном восприятии, можно покритиковать за недостаток равновесия в оценке восприятия героев, НО. Это вам не полифонический роман Достоевского, где каждая позиция персонажа значима, четко определена и звучит громко и ясно в речах, действиях и внутренних монологах, и цели автором преследуются иные.
Что я всем этим хотела сейчас сказать. Не нужно бояться первого лица и «скачущего фокала», как не стоит бояться и авторского «всезнайства-зазнайства». Нужно просто много читать, хорошей литературы и адекватной критики, и учиться у мастеров.
Далее. ЗАМЕСТИТЕЛЬНЫЕ СИНОНИМЫ.
Эм... Термин вызывает у меня легкую дрожь, потому что это... Как «масло масляное». Или «рассказанный рассказ». Или «контрастные антонимы».
Если вы это читаете и вас не покоробило с последнего приведенного выше словосочетания в кавычках, то, Хьюстон, у нас проблемы.
Итак, что подразумевают в фикрайтерско-фэндомном сообществе под этим ужасным термином?
Обыкновенную синонимическую замену и перифраз, являющиеся, вообще-то, нормальными и - более того - необходимыми средствами связи в тексте.
Синонимическая замена - это замена слова синонимом, уместным в контексте, помогающая избежать ненужного лексического повтора, например:
«Иона смотрит, какой эффект произвели его слова, но не видит ничего. Молодой укрылся с головой и уже спит. Старик вздыхает и чешется... Как молодому хотелось пить, так ему хочется говорить. Скоро будет неделя, как умер сын, а он еще путем не говорил ни с кем... Нужно поговорить с толком, с расстановкой... Надо рассказать, как заболел сын, как он мучился, что говорил перед смертью, как умер... Нужно описать похороны и поездку в больницу за одеждой покойника».
Фрагмент взят наугад, из «Тоски» А.Чехова. Как мы видим, старого извозчика Иону автор называет «Иона», «он» (местоименная замена, тоже необходимая штука, которой, увы, частенько злоупотребляют) и «старик». В расширенном контексте мы увидим также слово «извозчик», которое возникает в речи спутников Ионы как обращение к герою, а сам автор назовет Иону «старый извозчик» в единственном предложении - в момент несостоявшегося простого человеческого диалога с безликим «седоком», равнодушным к горю старика, потерявшего сына. Употребляя синоним «старик» и вводя прилагательное «старый» в дополнение к извозчику, повсеместно подчеркивая элементы дряхлости, старости в тексте, связанные с Ионой и его «лошаденкой», автор проводит красной нитью мысль об уязвимости, хрупкости и близости к смерти одинокого человека, оказавшегося лицом к лицу наедине со своей бедой, в совершенном одиночестве посреди огромного города. Надеюсь, нет смысла пояснять, что «сын» и «покойник» в тексте Чехова - это тоже синонимы, и есть большой смысл в обозначенной замене, просто и логично поддерживающей тему смерти в произведении.
Кроме синонимической замены и замены местоименной есть еще такой замечательный прием, как перифраз или перифраза, она же описательный оборот. Это замена одного слова словосочетанием, подчеркивающим важные для понимания авторской мысли свойства объекта, например:
Погиб поэт! - невольник чести -
Пал, оклеветанный молвой...
В стихотворении «Смерть поэта» М.Ю.Лермонтов ни разу не называет Пушкина по имени, употребляя перифраз («невольник чести» в данном примере) и синонимическую замену («поэт»). Перифраз был любимым приемом для самого А.С.Пушкина, и если в ком-то из внезапных читателей этого поста поднимается тихий бунт и желание «сбросить классиков с корабля современности» в плане их восприятия как образцовых носителей литературного языка, то мне пора тихо выть от отчаяния и рвать на себе волосы.
Фанфики куда как далеки от достоевских, пушкиных и даже митчелл, что уж там, но вот во что вырождается в них нормальный перифраз и синонимы - в синонимы курильщика, угу. Они же «заместительные синонимы».
«Мужчина поцеловал парня». «Спросила блондинка». Наугад, с фикбука, не в обиду автору и переводчику:
«- Гольбаха, позови няню моего сына
-Она уже здесь
Вошла взрослая женщина, волосы которой поседели. Она поклонилась.
-Пиристу Хатун, ты женщина которая, помагала мне растить моих детей, одну ты уже вырастила такую красавицу, прекрасную мать, теперь твоя задача вырастить из моего сына достойного наследника...»
Пунктуация при диалоге тоже прекрасна, но о ней отдельный разговор. В тексте есть момент стилизации под восточную витиеватость речей, но стилизация проваливается, спотыкаясь об авторскую неуклюжесть. Хотели как лучше, вышло как всегда.
Мнение о том, что не следует злоупотреблять чем бы то ни было, в том числе и синонимами, мнение верное. Это из разряда «не пей алкоголь в восемь утра понедельника, а вот в пятницу вечером да в веселой компании рюмашка не грех». Кхм, кто о чем, а вшивый о бане, но я просто говорю сейчас о здравом чувстве меры.
Неподкованная критика цепляется, к примеру, к такой замене в контексте, как чередование имени и фамилии персонажа, разных вариантов имен собственных, которыми героя можно называть.
Ребят. Это никакая не ошибка.
«В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами... Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку...»
Это Лев Николаевич и он совершает преступление, о да.
Не страшно называть героя разными вариантами его имени, по фамилии, прозвищем. Главное - чтобы читатель не путался, не перебарщивать и оценивать, а зачем оно нам надо. Например, почему Пьер именно Пьер, а Болконский - как минимум «князь Андрей»? Это связано со статусом героя, с тем, какое место в обществе занимает и как воспринимается Петр Кириллович Безухов и что есть такое Болконский. Плюс Болконских и Безуховых все же как никак целый род (вернее, два рода), и замена именно фамилией применительно к такому тексту не очень уместна. А вот Печорин всего один такой, и он в близком контексте у Лермонтова будет Григорием Александровичем и Печориным, когда о нем говорит Максим Максимыч.
И снова ссылка на хорошую адекватную критику от «просвещенных любителей»: author.today/post/3140
И чуть менее адекватное, но легко читаемое и актуальное: ficbook.net/readfic/2281319 От «фокала» я в контексте статьи вою, конечно, но очень понимаю, почему автор употребляет термины, знакомые аудитории, и комментарии под работой почитать полезно.
Я буду со всем своим природным упрямством отстаивать, что Альфред может быть «дворецким», Кэссиди - «вампиром», Бэтмену иной раз не преступно побыть, о ужас, «мстителем в маске», а иному из сотрудников ОАП - «агентом». Да-да. Кстати, речь Харли Квинн, Пенелопы Гарсии, Дерека Моргана, Кэссиди - рассадник «заместительных синонимов», и что теперь, канон править? Долой «пирожочков», «пудинг», «рыжую», «мистера Джей», «Тюльку», «падре», «моего шоколадного бога», «чудо-мальчика»?
И последнее. Я не против использования обозначенных терминов, наверное. Если разобраться в том, что они обозначают, то это лексические маркеры актуальных языковых тенденций, маркеры безграмотные и странные, но в определенных кругах понятные. Слэнг, чтоб его. И мне лично использовать их, кроме как иронически и в контексте «а это ошибочно вот так называют», явно не хочется.
Ох, батюшки...
Нужно во всем знать меру, просвещаться, быть адекватным, не умничать, уважать канон, классику и великий могучий...
К слову о «не умничать».
С меня добавить как-нибудь и сюда же про обороты и мифы об «авторской пунктуации».
Устала я от «наивной» или «народной» филологии в фэндомном сообществе.
Считаю, что некоторые мифы нужно развенчивать и до земли отвесить поклон тем горе-авторам и горе-умникам, из-за которых они появились.
Я устала мило улыбаться, кивать, недоумевать, гуглить, лезть на грамматика.ру, в «Грамматику-80» и Розенталя и думать, что со мной что-то не так.
Язык - динамичное, развивающееся и переменчивое явление. Изменчивы и его нормы, и критерии их оценки, но хотелось бы, чтобы необходимость изменений учитывалась и прорабатывалась все же специалистами, а не теми, кто где-то услышал слово «фокал», «заместительные синонимы» и т.п. и резко стал знатоком языка. Я, быть может, покажусь сейчас хамоватым умником, но самоцель для меня сейчас явно не покрасоваться, а разобраться и понять, что у меня самой все с головой в порядке. Изо дня в день я правлю тексты на работе, несу за них ответственность и живу с этими самыми правками без «заместительных синонимов». Как же я это делаю и что это вообще такое?
Итак, мой кошмар номер первый, или ФОКАЛ.
Неплохая любительская, но смею ее рекомендовать, статья на тему того, что есть такое «фокал» и «фокальный персонаж»:
samlib.ru/w/wishnewskij_d/06.shtml
Выдержки оттуда, если лень читать всё:
Термин "фокальный персонаж" является калькой с англоязычного "focal character" и обозначает он персонажа в фокусе, в центре внимания. Иными словами, это персонаж, на котором автор акцентирует внимание читателя. Не более и не менее того... Фокальный персонаж, более, чем кто-либо другой, - "персона, на которой сосредоточено внимание; центр внимания; человек, чьи реакции доминируют в кадре.
И не нужно говорить, что в русской литературе не нашлось слов для обозначения аббревиатуры POV (point of view) - оно есть и давным-давно. Причём идентичное англоязычному варианту. ТЗ (точка зрения).
ТЗ персонажа обозначает, что через призму его восприятия читатель знакомится с информацией в рассказе, повести, романе, пьесе и т.д. Его глазами смотрит, его ушами слышит, его носом обоняет и т.д. Абсолютно такое же значение, как и у POV.
Так зачем называть ТЗ неким "фокалом"? Чтобы авторы считали, что это одно и то же? Ведь множество литераторов в голос ржёт над фразами "у вас фокал скачет". А представьте, что такой русский литератор будет рассказывать американскому про "фокального персонажа". Да американец сочтёт его идиотом. В разных странах термин "фокальный персонаж" обозначает одно - перса в центре читательского внимания, а у таких литераторов из Рунета - совсем другое - персонажа, через призму восприятия которого читатель воспринимает историю. А ТЗ куда дели? М?
...словом "фокал" порой называют ещё один термин, который по-английски звучит, как "narrative character". В переводе на русский - "повествующий персонаж" или, если угодно, "персонаж-повествователь".
У них и персонаж-повествователь - фокальный персонаж, оказывается. Тоже русскоязычного термина не нашлось? Так вот он - персонаж-повествователь. В русском языке ещё и персонаж-рассказчик есть и, представьте себе - между персом-рассказчиком и персом-повествователем ещё и некоторая разница имеется.
Далее. Рассказывается басня про то, что де в западных издательствах печатают сейчас более 90% литературы, в которых авторы пишут в "третьем лице ограниченном".
Послушайте. Масса романов написана от первого лица. Современных романов. Во Франции, Голландии, Германии, Великобритании, Австралии, США, Канаде, Бразилии и т.д.
Вы их в оставшиеся 10% издаваемой ныне литературы никак не поместите. Их половина примерно. Каждая вторая книга написана от первого лица, там всегда одна ТЗ.
...как насчёт того, что на Западе с удовольствием читают классиков, в том числе русских, и охотно покупают написанные ими книги, хотя в них де "скачет фокал"?
Автор активно отстаивает позицию, что тот факт, насколько читаема и хороша, художественно ценна книга, отнюдь не связан с тем, какую, например, точку зрения принимает ее создатель: позиция «всезнающего автора», рассказчика (POV, ага) или взгляд одного из персонажей с третьим лицом в грамматическом отношении. Все дело исключительно в мастерстве.
И еще раз процитирую статью:
«Виды повествования (по Джеймсу-Лаббоку):
1. Картинное (панорамное) повествование. Доминирование монологической точки зрения - точка зрения всезнающего автора, который стоит над героями, оценивает их поступки, рассказывает об их мыслях читателю. Точка зрения не меняется - она всё время остаётся авторской. Автор даёт оценки даже мыслям персонажей.
Автор рассказывает о событиях, а не показывает их.
Известные авторы, что придерживались такого вида повествования: Лев Толстой, Чарльз Диккенс, Уильям Теккерей, Фредерик Стендаль.
2. Сценическое (драматическое) повествование. Точки зрения принадлежат персонажам. Автор меняет или не меняет эти точки зрения в зависимости от поставленных перед самим собой задач и решений этих задач. Повествование строится сквозь призму точек зрения персонажей. Автор не заметен, он не оценивает ни мысли, ни слова, ни действия своих персонажей.
Автор показывает события, а не рассказывает о них.
Известные авторы, что придерживались такого вида повествования: Гюстав Флобер, Джеймс Джойс, Вирджиния Вульф».
ВСЁ. Это база, основа основ - и точка. Мне сейчас лень искать примеры, достаточно просто вспомнить эти книги. Сейчас читаю Маргарет Митчелл, «Унесенных ветром». Точка зрения «всезнающего автора», панорамное повествование; мы знаем о мыслях и чувствах разных героев, с преобладанием, разумеется, позиции Скарлетт. Вот совершенно не коробит, когда Митчелл вдруг дает читателю возможность узнать, что думает, к примеру, Эшли Уилкс, являющийся «загадкой» для главной героини, приоткрывая «завесу тайны». Это происходит потому, что автор есть автор, и он хозяин в тексте, мир не вращается вокруг Скарлетт, то есть героини, как бы ей самой этого ни хотелось. Текст выстроен достаточно гармонично, разве что Митчелл, буду честной в своем субъективном восприятии, можно покритиковать за недостаток равновесия в оценке восприятия героев, НО. Это вам не полифонический роман Достоевского, где каждая позиция персонажа значима, четко определена и звучит громко и ясно в речах, действиях и внутренних монологах, и цели автором преследуются иные.
Что я всем этим хотела сейчас сказать. Не нужно бояться первого лица и «скачущего фокала», как не стоит бояться и авторского «всезнайства-зазнайства». Нужно просто много читать, хорошей литературы и адекватной критики, и учиться у мастеров.
Далее. ЗАМЕСТИТЕЛЬНЫЕ СИНОНИМЫ.
Эм... Термин вызывает у меня легкую дрожь, потому что это... Как «масло масляное». Или «рассказанный рассказ». Или «контрастные антонимы».
Если вы это читаете и вас не покоробило с последнего приведенного выше словосочетания в кавычках, то, Хьюстон, у нас проблемы.
Итак, что подразумевают в фикрайтерско-фэндомном сообществе под этим ужасным термином?
Обыкновенную синонимическую замену и перифраз, являющиеся, вообще-то, нормальными и - более того - необходимыми средствами связи в тексте.
Синонимическая замена - это замена слова синонимом, уместным в контексте, помогающая избежать ненужного лексического повтора, например:
«Иона смотрит, какой эффект произвели его слова, но не видит ничего. Молодой укрылся с головой и уже спит. Старик вздыхает и чешется... Как молодому хотелось пить, так ему хочется говорить. Скоро будет неделя, как умер сын, а он еще путем не говорил ни с кем... Нужно поговорить с толком, с расстановкой... Надо рассказать, как заболел сын, как он мучился, что говорил перед смертью, как умер... Нужно описать похороны и поездку в больницу за одеждой покойника».
Фрагмент взят наугад, из «Тоски» А.Чехова. Как мы видим, старого извозчика Иону автор называет «Иона», «он» (местоименная замена, тоже необходимая штука, которой, увы, частенько злоупотребляют) и «старик». В расширенном контексте мы увидим также слово «извозчик», которое возникает в речи спутников Ионы как обращение к герою, а сам автор назовет Иону «старый извозчик» в единственном предложении - в момент несостоявшегося простого человеческого диалога с безликим «седоком», равнодушным к горю старика, потерявшего сына. Употребляя синоним «старик» и вводя прилагательное «старый» в дополнение к извозчику, повсеместно подчеркивая элементы дряхлости, старости в тексте, связанные с Ионой и его «лошаденкой», автор проводит красной нитью мысль об уязвимости, хрупкости и близости к смерти одинокого человека, оказавшегося лицом к лицу наедине со своей бедой, в совершенном одиночестве посреди огромного города. Надеюсь, нет смысла пояснять, что «сын» и «покойник» в тексте Чехова - это тоже синонимы, и есть большой смысл в обозначенной замене, просто и логично поддерживающей тему смерти в произведении.
Кроме синонимической замены и замены местоименной есть еще такой замечательный прием, как перифраз или перифраза, она же описательный оборот. Это замена одного слова словосочетанием, подчеркивающим важные для понимания авторской мысли свойства объекта, например:
Погиб поэт! - невольник чести -
Пал, оклеветанный молвой...
В стихотворении «Смерть поэта» М.Ю.Лермонтов ни разу не называет Пушкина по имени, употребляя перифраз («невольник чести» в данном примере) и синонимическую замену («поэт»). Перифраз был любимым приемом для самого А.С.Пушкина, и если в ком-то из внезапных читателей этого поста поднимается тихий бунт и желание «сбросить классиков с корабля современности» в плане их восприятия как образцовых носителей литературного языка, то мне пора тихо выть от отчаяния и рвать на себе волосы.
Фанфики куда как далеки от достоевских, пушкиных и даже митчелл, что уж там, но вот во что вырождается в них нормальный перифраз и синонимы - в синонимы курильщика, угу. Они же «заместительные синонимы».
«Мужчина поцеловал парня». «Спросила блондинка». Наугад, с фикбука, не в обиду автору и переводчику:
«- Гольбаха, позови няню моего сына
-Она уже здесь
Вошла взрослая женщина, волосы которой поседели. Она поклонилась.
-Пиристу Хатун, ты женщина которая, помагала мне растить моих детей, одну ты уже вырастила такую красавицу, прекрасную мать, теперь твоя задача вырастить из моего сына достойного наследника...»
Пунктуация при диалоге тоже прекрасна, но о ней отдельный разговор. В тексте есть момент стилизации под восточную витиеватость речей, но стилизация проваливается, спотыкаясь об авторскую неуклюжесть. Хотели как лучше, вышло как всегда.
Мнение о том, что не следует злоупотреблять чем бы то ни было, в том числе и синонимами, мнение верное. Это из разряда «не пей алкоголь в восемь утра понедельника, а вот в пятницу вечером да в веселой компании рюмашка не грех». Кхм, кто о чем, а вшивый о бане, но я просто говорю сейчас о здравом чувстве меры.
Неподкованная критика цепляется, к примеру, к такой замене в контексте, как чередование имени и фамилии персонажа, разных вариантов имен собственных, которыми героя можно называть.
Ребят. Это никакая не ошибка.
«В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами... Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку...»
Это Лев Николаевич и он совершает преступление, о да.
Не страшно называть героя разными вариантами его имени, по фамилии, прозвищем. Главное - чтобы читатель не путался, не перебарщивать и оценивать, а зачем оно нам надо. Например, почему Пьер именно Пьер, а Болконский - как минимум «князь Андрей»? Это связано со статусом героя, с тем, какое место в обществе занимает и как воспринимается Петр Кириллович Безухов и что есть такое Болконский. Плюс Болконских и Безуховых все же как никак целый род (вернее, два рода), и замена именно фамилией применительно к такому тексту не очень уместна. А вот Печорин всего один такой, и он в близком контексте у Лермонтова будет Григорием Александровичем и Печориным, когда о нем говорит Максим Максимыч.
И снова ссылка на хорошую адекватную критику от «просвещенных любителей»: author.today/post/3140
И чуть менее адекватное, но легко читаемое и актуальное: ficbook.net/readfic/2281319 От «фокала» я в контексте статьи вою, конечно, но очень понимаю, почему автор употребляет термины, знакомые аудитории, и комментарии под работой почитать полезно.
Я буду со всем своим природным упрямством отстаивать, что Альфред может быть «дворецким», Кэссиди - «вампиром», Бэтмену иной раз не преступно побыть, о ужас, «мстителем в маске», а иному из сотрудников ОАП - «агентом». Да-да. Кстати, речь Харли Квинн, Пенелопы Гарсии, Дерека Моргана, Кэссиди - рассадник «заместительных синонимов», и что теперь, канон править? Долой «пирожочков», «пудинг», «рыжую», «мистера Джей», «Тюльку», «падре», «моего шоколадного бога», «чудо-мальчика»?
И последнее. Я не против использования обозначенных терминов, наверное. Если разобраться в том, что они обозначают, то это лексические маркеры актуальных языковых тенденций, маркеры безграмотные и странные, но в определенных кругах понятные. Слэнг, чтоб его. И мне лично использовать их, кроме как иронически и в контексте «а это ошибочно вот так называют», явно не хочется.
Ох, батюшки...
Нужно во всем знать меру, просвещаться, быть адекватным, не умничать, уважать канон, классику и великий могучий...
К слову о «не умничать».
С меня добавить как-нибудь и сюда же про обороты и мифы об «авторской пунктуации».
@темы: книги, фантворчество
-
-
02.06.2017 в 09:39Довольно долго ждала подобного разбора)))
И я счастлива, что ты решила прочесть одно из моих самых любимых произведений
-
-
02.06.2017 в 15:14Книга замечательная.
Читаю эпизод про цветы на могилах янки, и аж слезы наворачиваются.
-
-
02.06.2017 в 16:00Меня так умиляет каждый раз это в "детстве"
-
-
02.06.2017 в 16:06-
-
02.06.2017 в 16:08-
-
02.06.2017 в 16:36А Батлер тогда, в юности, тоже бесит, но меньше, чем главгероиня. ..это сейчас я понимаю, что он-тролль восьмидесятого уровня) ))